Traducciones de Anna Orlítskaya
| * * * | *** |
| Бессонница. Гомер. Тугие паруса.
Я список кораблей прочел до середины: Сей длинный выводок, сей поезд журавлиный, Что над Элладою когда-то поднялся. Как журавлиный клин в чужие рубежи, – На головах царей божественная пена, – Куда плывете вы? Когда бы не Елена, Что Троя вам одна, ахейские мужи? И море, и Гомер – все движется любовью. Кого же слушать мне? И вот Гомер молчит, И море черное, витийствуя, шумит И с тяжким грохотом подходит к изголовью. (1915) |
Insomnio. Homero. Velas bien infladas.Leí la lista de los barcos hasta la mitad:
Esa hilera, esa larga cría de grullas Que sobre la Hélade un día levantó el vuelo. Como una formación de grullas al país ajeno —Los reyes coronados con divina espuma—, ¿Adónde van? Y si no fuera por Elena, ¿Para qué querrían a Troya, hombres de Acaya? Al mar y a Homero, el amor lo mueve todo. ¿A quién escucharé? Homero calla Y el negro mar, grandilocuente, ruge Y se acerca a mi cabecera con grave estruendo. |
| * * * | * * * | ||
| За гремучую доблесть грядущих веков,
За высокое племя людей – Я лишился и чаши на пире отцов, И веселья, и чести своей. Мне на плечи кидается век-волкодав, Но не волк я по крови своей – Запихай меня лучше, как шапку в рукав Жаркой шубы сибирских степей. Чтоб не видеть ни труса, ни хлипкой грязцы, Ни кровавых кровей в колесе, Чтоб сияли всю ночь голубые песцы Мне в своей первобытной красе, – Уведи меня в ночь, где течет Енисей И сосна до звезды достает, Потому что не волк я по крови своей И меня только равный убьет. (1931) |
Por la fulminante audacia de los siglos futuros,Por la alta estirpe humana,
Fui privado del cáliz en la fiesta de los grandes, Fui privado de alegría y de honor. Se me echa encima el siglo lobero, Pero lobo de sangre no soy: Es mejor que me guardes, como gorro en la manga Del abrigo caliente de las estepas siberianas. Para que yo no vea ni al cobarde, ni al barro suelto, Ni a la sangrante sangre en la rueda, Para que el pelaje azul de la noche Brille para mí en su primordial belleza, Llévame a la noche donde el Yeniséi fluye Y los pinos llegan a las estrellas, Porque de sangre yo no soy lobo Y solo n igual ha de matarme. |
||
| SILENTIUM | SILENTIUM | ||
| Она еще не родилась,Она и музыка и слово,
И потому всего живого Ненарушаемая связь. Спокойно дышат моря груди, Но, как безумный, светел день. И пены бледная сирень В черно-лазоревом сосуде. Да обретут мои уста Первоначальную немоту, Как кристаллическую ноту, Что от рождения чиста! Останься пеной, Афродита, И, слово, в музыку вернись, И, сердце, сердца устыдись, С первоосновой жизни слито! 1910, 1935 |
No ha nacido todavía,Es música y verbo a la vez,
Y es por ello el vínculo más firme Que une todo ser que vive. Tranquilo, respira el pecho del mar, Pero el enajenado día brilla con su luz. Y en un frasco negro y turquesa Se ven las flores lilas de la espuma. Que mis labios encuentren El silencio originario, Como una virgen nota cristalina Que permanece pura desde el nacimiento. Que quedes como espuma, Afrodita, Que vuelvas a la música, palabra, Tú, corazón, que te aturdas ante el otro, Unido al fundamento de la vida. |
||
Traducciones de Indira Díaz
| Дано мне тело — что мне делать с ним, Таким единым и таким моим?За радость тихую дышать и жить Кого, скажите, мне благодарить? Я и садовник, я же и цветок, На стекла вечности уже легло Запечатлеется на нем узор, Пускай мгновения стекает муть 1909 г. |
Me fue dado un cuerpo –– ¿qué hacer con él Tan único y tan mío?Por la alegría de respirar y vivir apaciblemente ¿A quién, díganme, debo agradecer? Yo soy el jardinero, y también la flor, En el cristal de la eternidad ya ha caído Impreso en él quedará un signo, Y aunque la oscuridad escurra por un momento |
| Возьми на радость из моих ладоней Немного солнца и немного меда, Как нам велели пчелы Персефоны.Не отвязать неприкрепленной лодки, Не услыхать в меха обутой тени, Не превозмочь в дремучей жизни страха. Нам остаются только поцелуи, Они шуршат в прозрачных дебрях ночи, Возьми ж на радость дикий мой подарок — 1920 г. |
Para el gozo toma de mis manos Un poco de sol y un poco de miel, Así como nos fue ordenado por las abejas de Perséfone.No es posible soltar una barca a la deriva Ni entender la oscuridad en la piel de un zapato Ni vencer el dolor en una intransitable vida. Nos quedan sólo los besos, Que susurran en la clara espesura de la noche, Toma pues para el gozo mi regalo salvaje–– |
| Silentium | Silentium |
| Она еще не родилась, Она и музыка и слово, И потому всего живого Ненарушаемая связь.Спокойно дышат моря груди, Но, как безумный, светел день, И пены бледная сирень В черно-лазоревом сосуде. Да обретут мои уста Останься пеной, Афродита, 1910 г. |
Ella aún no ha nacido, Ella es música y palabra, Y por eso es todo lo vivo Vínculo inquebrantable.Tranquilo respira el pecho del mar, Aunque, delirante, brille el día, Espuma de pálidas lilas En negro-azulado recipiente. ¡Qué mis labios encuentren ¡Quédate espuma, Afrodita, |
| Tristia | Tristia |
| Я изучил науку расставаньяВ простоволосых жалобах ночных.
Жуют волы, и длится ожиданье – Последний час вигилий городских, И чту обряд той петушиной ночи, Когда, подняв дорожной скорби груз, Глядели вдаль заплаканные очи И женский плач мешался с пеньем муз. Кто может знать при слове «расставанье» Какая нам разлука предстоит, Что нам сулит петушье восклицанье, Когда огонь в акрополе горит, И на заре какой-то новой жизни, Когда в сенях лениво вол жуёт, Зачем петух, глашатай новой жизни, На городской стене крылами бьёт? И я люблю обыкновенье пряжи: Снуёт челнок, веретено жужжит. Смотри, навстречу, словно пух лебяжий, Уже босая Делия летит! О, нашей жизни скудная основа, Куда как беден радости язык! Всё было встарь, всё повторится снова, И сладок нам лишь узнаванья миг. Да будет так: прозрачная фигурка На чистом блюде глиняном лежит, Как беличья распластанная шкурка, Склонясь над воском, девушка глядит. Не нам гадать о греческом Эребе, Для женщин воск, что для мужчины медь. Нам только в битвах выпадает жребий, А им дано гадая умереть. 1918 |
Aprendí la ciencia de la despedida
De los cabellos sueltos en las quejas nocturnas Rumian los toros y se alarga la espera– La última hora de la vigilia citadina, Honro el ritual de comenzar un nuevo día, Cuando levantada la penosa carga del camino, Miraban a lo lejos los ojos llenos de lágrimas Y el llanto femenino se mezclaba con el canto de las musas. ¿Quién puede entender ante la palabra “despedida” Qué separación a nosotros nos aguarda, Qué nos presagia el canto del gallo Cuando el fuego en la Acrópolis arde Y en los albores de una nueva vida Cuando en el establo perezosamente el toro mastica, Para qué el gallo, heraldo de una nueva vida, En el muro de la ciudad sus alas agita? Yo amo la simpleza del tejido: Se mueve la lanzadera, el huso zumba. Mira, se acerca como plumón de cisne, ¡La descalza Delia volando! ¡Oh, escaso es el fundamento de nuestra vida, Donde escasa es la alegría de nuestra lengua! Todo sucedió antaño, y todo volverá a suceder, Y nos es dulce apenas el reconocimiento del instante. Será así: una figura transparente Sobre un limpio plato de arcilla puesta, Como una piel de ardilla extendida, La chica contemplando, inclinada sobre la cera. No nos toca adivinar sobre el griego Érebo, Para las mujeres la cera, para los hombres el cobre. Sólo en las batallas la suerte es echada, Y a ellas les es otorgado morir adivinando. |
Traducciones de Indira Díaz y Elmira Khamatova
| «Музыка твоих шагов» | «La música de tus pasos …» |
| Музыка твоих шаговВ тишине лесных снегов,
И, как медленная тень, Ты сошла в морозный день. Глубока, как ночь, зима, Снег висит как бахрома. Ворон на своем суку Много видел на веку. А встающая волна Набегающего сна Вдохновенно разобьет Молодой и тонкий лед, Тонкий лед моей души — Созревающий в тиши. ‹1909?› |
La música de tus pasos estáEn el boscoso silencio de la nieve,
Como una lenta sombra Saliste un día helado. Profundo, como la noche, es el invierno, Cuelga la nieve como un fleco. El cuervo en su rama En la vida ya ha visto demasiado. Y la ascendente ola Del sueño que se aproxima Romperá con entusiasmo La fina capa de joven hielo, La fina capa de hielo de mi alma – Aquella que crece en silencio. Colección de obras seleccionadas de Osip Mandelshtam publicada por la editorial «Prosveschenie» – «OLMA» 2015. |
| *** | *** |
| Дождик ласковый, мелкий и тонкий,Осторожный, колючий, слепой,
Капли строгие скупы и звонки, И отточен их звук тишиной. То – так счастливы счастием скромным, Что упасть на стекло удалось; То, как будто подхвачены темным Ветром, струи уносятся вкось. Тайный ропот, мольба о прощеньи: Я люблю непонятный язык! И сольются в одном ощущеньи Вся жестокость, вся кротость на миг. В цепких лапах у царственной скуки Сердце сжалось, как маленький мяч: Полон музыки, Музы и муки Жизни тающей сладостный плач! 22 августа 1911 |
La lluvia suave pequeña y delgada,Cautelosa, aguda, ciega,
Gotas precisas avaras sonoras, Pulen su sonido con silencio. A veces se alegran tanto por la felicidad modesta De haber podido caer sobre el vidrio; A veces los hilos resbalan azarosamente Como atrapados por un viento oscuro. Misterioso murmullo, una súplica por el perdón: ¡Amo el lenguaje incomprensible! Por un instante toda crueldad, toda mansedumbre En una sola emoción fusionadas. En las tenaces garras del aburrimiento real El corazón encogido como una pequeña bola: ¡Lleno de música, musa y angustia El llanto dulce de la vida diluye! 22 de agosto de 1911 De «Piedra». Serie «Monumentos literarios», 1990. |
| * * * | * * * |
| Ты улыбаешься кому,О, путешественник веселый?
Тебе неведомые долы Благословляешь почему? Никто тебя не проведет По зеленеющим долинам, И рокотаньем соловьиным Никто тебя не позовет,– Когда, закутанный плащом, Не согревающим, но милым, К повелевающим светилам Смиренным возлетишь лучом. Не позднее 13 августа 1909 |
¿A quién sonríes,Oh alegre viajero?
¿Por qué bendices Los valles desconocidos? Nadie te guiará Por los verdes valles Nadie te llamará Con la canción del ruiseñor, Cuando vueles humilde rayo Hacia las luces que gobiernan Envuelto en un lindo abrigo Que no calienta. Antes del 13 de agosto de 1909 Libro «Pocos viven para la eternidad». Osip Mandelshtam. Serie «Russkaya klassika (АСТ)» 2018 |
Eslavia 